Похожие
После премьеры спектакля народная молва приписала Нееловой близкие отношения с Райкиным-младшим. Что здесь было правдой, а что нет, судить не берусь, лишь приведу на этот счет слова одного из виновников тех слухов — К. Райкина, которые лишний раз доказывают что эти люди — «одной крови»:
«Это сложно… партнерство на сцене и партнерство в жизни — разные вещи. Марина и я — мы совершенно неотменимо тяготеем друг к другу. И всегда так было. Я ну просто умирал от нее, она ко мне тоже хо… нет, „хорошо относилась“ — это не те слова, мы просто жить не могли друг без друга…»
Тем временем к метаниям Нееловой между двух театров вскоре прибавилось еще одно — съемки в кино. В 1976 году режиссер Вадим Абдрашитов пригласил ее в свою картину «Слово для защиты» на роль Валентины Костиной, женщины, обвиняемой в покушении на убийство своего возлюбленного. В роли последнего выступал Станислав Любшин.
Съемки в «Слове…» заставили Неелову жить в напряженном ритме. Днем она играла в «Современнике», вечером мчалась в театр «Моссовета», в два часа ночи, загримированная и готовая к роли, стояла на съемочной площадке, утром вновь летела на репетицию в «Современник». Это был такой цейтнот, что Неелова почти не заметила, как в том 76-м ее удостоили звания лауреата премии Ленинского комсомола за воплощение образов современника в кино. В итоге дело кончилось тем, что однажды во время репетиции спектакля «Записки Лопатина», где героиня Нееловой должна была лечь на кушетку, она… заснула. Ее разбудила Галина Волчек, которая тут же и поставила вопрос ребром: пора окончательно определяться с театрами. И Неелова выбрала «Современник», а вернее — Волчек. В «Современнике» Неелова с ходу получила сразу четыре роли: Ларису в «Четырех каплях», Веронику в «Вечно живых» (обе пьесы — Виктора Розова), Нику в «Записках Лопатина» Константина Симонова и Виолу в «Двенадцатой ночи» Уильяма Шекспира. Как писал в те годы критик Н. Лейкин:
«Так и подмывает сказать о молодой, недавно вступившей в труппу московского театра „Современник“ актрисе „сакраментальную“ фразу: „На театральном небосклоне взошла новая актерская звезда…“ Сами собой „стекают“ с пера эпитеты — естественная, непосредственная, искренняя, органичная, трепетная и т. д. и т. п. Все верно применительно к образам, созданным Нееловой, к ее сценическому существованию в них. И вместе с тем все эти эпитеты слишком общи и потому недостаточно точны и выразительны для определения ее актерского своеобразия и актерской притягательности: кого бы, в каком бы блистательном актерском окружении ни играла Неелова, она всегда — магнит (или магнитик) зрительского внимания, зрительского погружения в творимую ею жизнь человеческого духа…»
