Похожие
Затем в кинематографической карьере Гундаревой на несколько лет наступила пауза. Сама она объясняла это так:
«Предложений сниматься, слава богу, нет. Я так часто в последнее время отказывалась от киноролей, что меня просто перестали приглашать. Сниматься в таких лентах, которые сейчас модны, с примитивными сюжетами, с пустословными диалогами? Никогда! Знаете, я так самодостаточна, настолько увлечена своей работой в театре, что иного мне и не надо».
Свой вынужденный простой в кино Гундарева решила компенсировать общественной деятельностью — в 1994 году она стала депутатом Государственной думы. По ее словам, за время работы в ней она сделала два дела, пусть небольших, но дорогих для нее. Она помогла пробить решение о кинематографистах и о том, чтобы творческие работники, командированные во время Великой Отечественной на фронт, были приравнены к участникам войны.
Осенью 1997 года Гундарева внезапно нарушила свой «обет» и приняла приглашение режиссера Романа Ершова — сняться в роли директора Дома приемов правительства в фильме «Лакейские игры». На съемочной площадке подобрался замечательный актерский ансамбль: Анатолий Кузнецов, Олег Янковский, Евгений Моргунов, Ольга Волкова.
Приведу несколько отрывков из интервью Н. Гундаревой конца 90-х, где она рассказывала о своей бытовой стороне жизни:
«Я женщина, но норов у меня все-таки, наверное, мужской. Характер мужской. Я привыкла жить без чьей бы то ни было помощи…
Я в принципе не такая простая и открытая, как кажется. Когда-то я попала в аварию. Ко мне приехал в гости Гончаров, посмотрел на мою квартиру и удивился. У меня дома все темное — темные обои, коричневые гардины и вечный полумрак. Я женщина сумеречная… Гончаров тогда сказал: „Сколько лет вас знаю, Наташа, а вы, оказывается, совсем другой человек!“…
У меня маленькая семья: муж, мама и я. У мужа, правда, есть сын, сейчас он учится, работает. Моя мама посещает все премьеры, ненавидит любого, кто позволяет себе не любить то, что я делаю… Как и все мамы. И покупает календари с моими портретами.
Детей у меня нет, хотя со здоровьем все было нормально. Наверное, когда я постарею, то буду очень жалеть, что нет детей. А может быть, и нет… Не знаю, что со мной будет дальше, но пока я не испытываю потребности иметь детей, не чувствую их отсутствия. Театр мне их заменяет. Я всегда была так заполнена театром, меня так волновало все, что происходило в нем и вокруг, что было жаль отдавать часть жизни куда-то на сторону. Время от времени, правда, я представляю себе старость и ничего радужного в этом не вижу. Мало хорошего в том, что два одиноких старика будут бродить по улицам. А может быть, и хорошо? Но я ни о чем не жалею, потому что главным в моей жизни всегда был театр…
У меня всего лишь три близкие подруги, с которыми мы дружим с юности. Причем к искусству они не имеют никакого отношения: одна врач, вторая шофер, третья работает в банке. Когда мы с мужем к ним приезжаем, сразу начинаем „жить семейно“ — то есть они уже знают, что я сразу потребую халат, тапки, и мы сядем у них дня на два, чтобы общаться долго…»
