Похожие
– Когда это случилось, мистер Саммергилл?
– Да час назад. – Он растерянно подергал свой смешной головной убор. – Я коров на другой луг перегонял, а старик Бенджамин любит их сзади куснуть разок-другой за ноги. Ну и докусался. Одна его лягнула, да прямо по ноге.
– Ах, так. – Мысли вихрем неслись у меня в голове. Я никогда еще не видел такого жуткого вывиха. И теперь, тридцать лет спустя, он остается единственным в моей практике. Как я ухитрюсь вправить его тут, в холмах? Без общей анестезии не обойтись, да и умелый помощник не помешал бы…
– Старина, старина, – сказал я, кладя руку на лохматую голову и лихорадочно соображая, – что же нам с тобой делать?
В ответ хвост заерзал по каменным плитам, дыхание стало пыхтящим, рот полуоткрылся и блеснули безупречно белые зубы.
Арнольд хрипло кашлянул.
– Вправить-то сумеете?
Но в том и заключалась вся суть! Небрежный кивок мог лишь напрасно обнадежить, но и тревожить старика своими сомнениями я не хотел. Отвезти такого гигантского пса в Дарроуби будет сложно. От него и в кухне тесновато, так как же он поместится в машине? И ведь там Сэм, ему тоже нужно место. Да еще нога торчит… И где гарантия, что и в операционной я сумею справиться с подобным вывихом? Но даже в самом лучшем случае его придется везти назад сюда. Мне и до ночи не успеть…
Я осторожно провел пальцами по суставу, напряженно вспоминая все, что мне было известно о строении локтя. Раз нога в таком положении, значит, мышца полностью сместилась с мыщелка, и, для того чтобы вернуть ее на место, сустав придется сгибать, пока она не соскочит со второго мыщелка.
– Ну-ка, ну-ка, – бормотал я про себя – Если бы этот пес лежал под наркозом на столе, я бы мог взять ногу вот так! – Я ухватил ее над самым локтевым суставом и начал медленно отгибать лучевую кость вверх. Бенджамин быстро взглянул на меня и отвернул голову: обычное движение, каким добродушные собаки дают вам понять, что будут терпеливо сносить все ваши манипуляции.
Я отогнул кость еще выше, а тогда, удостоверившись, что локтевая мышца высвободилась, осторожно начал поворачивать лучевую и локтевую кости внутрь.
– Да… да… – бормотал я, – примерно так… – Но мой монолог оборвался, потому что кости под моей рукой вдруг чуть спружинили.
Я с изумлением уставился на ногу: она приняла абсолютно нормальный вид.
Бенджамин, по-видимому, тоже не сразу поверил: он робко прищурился из-за своей занавески и обнюхал локтевой сустав. Но тут же, убедившись, что все в порядке, встал и подошел к хозяину.
И шел он, даже не прихрамывая!
Губы Арнольда растянулись в улыбке.
– Вправили, значит!
– Кажется, вправил, мистер Саммергилл! – Я пытался говорить небрежно, но лишь с трудом удерживался, чтобы не испустить ликующего вопля или истерически не захохотать. Я же только ощупывал, чтобы разобраться, а сустав взял и встал на место. Случайность, но какая счастливая!
– Вот и хорошо, – сказал фермер. – А, старина? – Он нагнулся и почесал Бенджамину ухо.
Анатомический театр, полный рукоплещущих студентов, – вот что требовалось для достойного завершения этого эпизода. Или чтобы произошел он в гостиной какого-нибудь миллионера в разгар званого вечера с его обожаемой собакой. Но нет, подобного со мной не случалось! Я поглядел вокруг, на захламленный кухонный стол, на груду немытой посуды в раковине, на обтрепанные рубашки Арнольда, сохнущие перед огнем, и улыбнулся про себя. Именно в такой обстановке я и добивался самых эффектных результатов. И видели это помимо Арнольда только две курицы, вновь восседавшие на шкафчике, но они сохранили полное равнодушие.
– Ну, мне пора, – сказал я, и Арнольд пошел со мной через двор к машине.
– Слышал я, вы в армию идете? – сказал он, когда я открыл дверцу.
– Да. Завтра уезжаю, мистер Саммергилл.
– Завтра, э? – Он поднял брови.
– Да, в Лондон. Вам там бывать не приходилось?
– Нет, черт не попутал! – Он так мотнул головой, что колпак переместился на затылок. – Это не для меня.
Я засмеялся.
– Что так?
– А оно вот как. – Он задумчиво поскреб подбородок – Был я разок в Бротоне, ну, и хватит с меня. Ходить по улицам не могу, и все тут.
– Ходить?
– Угу. Народу тьма-тьмущая. То большой шаг делай, то маленький, то большой, то маленький. Ну, не идут ноги и конец!
Я часто видел, как Арнольд ходил по лугам широким ровным шагом горца, которому никто не становится поперек дороги, и я прекрасно понял, каково ему пришлось. ‘То большой шаг, то маленький’ – лучше это выразить было невозможно.
Я помахал на прощание, а старик сказал мне вслед:
