Похожие
Я уставился на Джеффа Мэллока по обыкновению с чем-то вроде благоговейного недоумения. Почти все свои сорок с лишним лет он провел, разделывая разлагающиеся трупы, небрежно кромсая ножом туберкулезные абсцессы, буквально купаясь в инфицированной крови и гнойных выделениях, и тем не менее являл собой образец здоровья и физической крепости. Глаза у него были ясные, а кожа розовая и свежая, как у двадцатилетнего. Впечатление довершала глубочайшая безмятежность, которой дышал весь его облик. Насколько мне было известно, Джефф никаких гигиенических предосторожностей не принимал – например, рук не мыл, и я не раз видел, как он блаженно устраивался перекусить на груде костей, крепко сжимая грязными пальцами бутерброд с сыром.
Он прищурился через створку на телят.
– Ага. Загнивание легких, ясное дело. Сейчас поветрие такое.
Мистер Кларк вперил в меня подозрительный взгляд. Как все фермеры, он свято веровал в мэллоковские моментальные диагнозы.
– Легких? А вы про легкие ни слова не сказали, молодой человек.
Я пробормотал что-то невнятное. Горький опыт научил меня не вступать в споры при подобных обстоятельствах. Изумительная способность живодера с первого взгляда определять причину болезни или смерти животного часто ставила меня в неловкое положение. Осматривать? Вскрывать? Еще чего! Он и так знал, и из всех фантастических недугов в своем списке предпочитал загнивание легких.
Теперь он повернулся к фермеру.
– Лучше я их сейчас прямо и заберу, Уилли. Им уж недолго осталось.
Я наклонился и приподнял голову теленка возле моих ног. Все были шортгорны, три серебристых, один рыжий, а этот – белый без единого пятнышка. Я провел пальцами по твердому маленькому черепу и нащупал под жесткими волосами бугорки рогов. Когда я вытащил ладонь из-под головы, она вяло опустилась на солому, и была в этом движении какая-то жуткая обреченность, тупая покорность судьбе.
Мои мысли прервал Джефф, взревев мотором. Он задним ходом подводил фургон к двери телятника, и, когда высокие некрашенные доски загородили свет, на душе у меня стало совсем скверно. Малышам за их коротенькую жизнь пришлось перенести две тяжелые поездки. А эта будет третьей, последней и самой роковой.
Живодер вошел в телятник и остановился рядом с фермером, поглядывая на меня. Я сидел на корточках среди неподвижных телят. Оба они ждали, когда я уйду, оставив тут доказательства своего бессилия.
– Знаете, мистер Кларк, – сказал я. – Даже если мы хоть одного спасем, это уменьшит ваш убыток.
Фермер посмотрел на меня без всякого выражения.
– Так ведь они издыхают, молодой человек. Вы же сами сказали.
– Да, конечно, но все-таки сегодня немножко другое дело.
– Эге! – Он неожиданно засмеялся. – Уж очень вам хочется попробовать ваши таблетки на них, а?
Я промолчал, глядя на него с немой мольбой.
Он на секунду задумался, а потом положил ладонь на плечо Мэллока.
